«Жара, мы стоим в сапогах, по самое горло застегнутые, жилетки надеты. Отец Илья говорит: сразу видно – кавказское духовенство! У них в Крыму подрясники укороченные, а у нас – все в пол, не дай Бог обувь будет видна… Собрались мы уходить, а он опять: нет, оставайтесь, пускай ваша кавказская благодать всех вразумляет! В общем – вогнал нас в краску».

Иеромонах отец Амвросий, благочинный Наурского округа (относится к Махачкалинской епархии РПЦ – прим.ТАСС) в Чеченкой Республике, вспоминает свою поездку со ставропольским духовенством в Ялту. Уже ноябрь, моросит дождь, но во дворе перед входом в Храм Рождества Христова, где отец Амвросий служит настоятелем, еще цветут розы. От ворот православного прихода – всего шестьсот метров по прямой до Наурской мечети, одной из пяти в станице. Когда-то соединяющая их улица называлась Московская, сейчас – Газимагомадова. В народе – просто «Новый Арбат».

Наурская до сих пор официально является станицей, хотя после двух чеченских войн казаков здесь осталось едва ли шестая часть от общего числа населения: вместе с детьми около тысяч человек. Когда в 2010 году отец Амвросий приступил здесь к своей первой службе, собралось десяти прихожан. Окормляемого им сейчас великолепного храма –33 метра с колокольней – тогда еще не было. Богослужения совершались в помещении бывшего станичного клуба, да и тот передали под церковь всего за пару лет до первой войны.

«Икон было очень мало. Подсвечники из песка, все такое унылое и печальное, – вспоминает настоятель. – И я столкнулся с тем, что русское население мне пришлось фактически воцерковлять».

Прямолинейные и матерые

Наурская – это бывшая Терская губерния, позднее Терский округ. После расказачивания и административного расформирования, ссылок за сословные атрибуты в одежде и усиленной агитации в первые десятилетия советской власти, атеизм пустил глубокие корни среди местного русского населения. «Люди были просто нравственные и считали, что этого достаточно. Многие до сих пор любят советскую власть, думают, что все было хорошо – мир, труд, май».

Во дворе храма только что закончили монтировать колодец-сруб. Мастер из числа прихожан приглашает отца Амвросия поднять первое ведро. Гремит цепь, и мужчины обсуждают, что хорошо бы покрасить бревна «под березу» и поставить рядом детские качели.

Специфика местного прихода – минимум стариков и большая доля мужчин (вера естественным образом «легла» на казачьи традиции). Средний возраст 40-55 лет, в основном, это интеллигенция из бюджетников – врачи, учителя, бухгалтеры.

«Здесь очень своеобразные прихожане – думающие и очень прямолинейные: когда езжу в Ставрополь, сразу ощущаю разницу. Там много бабушек, которые в глаза заглядывают: «Батюшка-батюшка». А здесь нет. Могут сказать: «Отец, вы должны. Вы не правы. Вы наше лицо. Не можете сами – отдайте, мы сделаем».

А еще, говорит отец Амвросий, наурцы очень закрытые, долго присматриваются к человеку. Но если уж заслужил их оценку – то потом всё, свой. » Здесь никто не выпячивает, что, мол, я казак, не демонстрирует внешне. Но по поведению они просто матерые казаки – что женщины, что мужчины».

Прихожанки наурского батюшку не только воспитывают, но и опекают. Во время нашей встречи у него звонит мобильный – кто-то из казачек принес батюшке тушеных в сметане пирожков с домашним творогом.

Кадий сказал, будет с тебя толк

Отец Амвросий проводит для нас экскурсию по основным достопримечательностям станицы. Сразу за стеной храма – райотдел МВД. Дальше парк, детский сад, клуб с колоннами. На главной площади – администрация и идущая от нее к дому священника аллея голубых елей (которые выращивать в этом климате не так-то легко). «Там дальше ФСБ и районная мечеть», — показывает рукой настоятель.

Одним из первых местных чеченцев, с кем познакомился тогда еще 23-летний священник, был местный кадий. «Это как у нас благочинный – муфтий, который отвечает за Наурский район. Я когда приехал, он меня спрашивает: Амвросий, тебе охрана нужна? Не знаю, говорю, я здесь не жил. В общем отказался и забыл. А через некоторое время Ризван-Хаджи мне про тот разговор напомнил. Говорит: сразу понял, будет с тебя толк», – смеется батюшка, вспоминая ту первую встречу.

Взаимодействовать с представителями мусульманского духовенства ему время от времени приходится. Если, не дай Бог, нарушение спокойствия («три года назад один человек был замечен в Рамадан выпимши»), то к воспитательной работе подключаются все, невзирая на конфессиональную принадлежность. Плюс, у отца Амвросия есть общественная нагрузка – участие в конференциях и круглых столах, которые в большом количестве проводит в Грозном Министерство по делам национальностей Чеченской Республики. Благочинный Наурского района дольше всех из православных священников служит в Чечне и в качестве эксперта входит в состав этнического консультативного совета при главе республики.

«Я всегда с таким удовольствием на эти заседания еду. Собирается цвет чеченской интеллигенции. Например, Исмаил Мурнаев из Академии наук ЧР – такое счастье, когда он рядом садится. Всегда степенный, соблюдет чеченские условности, к кому подойти, как поприветствовать. Так за этим интересно наблюдать, так красиво!».

Куртка замшевая

Отец Амвросий сам готовит еду: на столе салаты, сельдь моздокского посола, домашняя рыба по-корейски и настоящая уха. Суп по всем правилам – позавчера казаки варили его четыре часа на открытом огне в ведерном котле тут же, во дворе казачьей управы, с которой соседствует батюшкин дом. Из деликатесов – гранаты и фейхоа. Фрукты завез по пути с родины, из Азербайджана, отец Сергий, священник из грозненского храма Михаила Архангела.

Душица и шиповник для чайного сбора растут рядом на Тереке. Еще в кипяток идет разрезанный пополам свежий бутон турецкой розы. «Она неприхотливая, из лепестков раньше делали вино, считалось изыском. Да и виноградарство у терцев раньше было очень развито». Старую икону терских казаков и сейчас можно узнать по специфическому окладу с орнаментом из гроздей винограда.

В комнате насчитываем шесть дровяных и угольных самоваров разного возраста и калибра. » У меня много чугунков, недавно подарили двухведерный. Хочу еще сложить русскую печку. Сегодня приходил глава администрации Наурского района, интересовался, на какой стадии работы, завезли ли цемент».

Планировка в квартире типичная конторская: коридор и четыре бывших кабинета. Большая часть стен занята образами и портретами близких и дальних братьев по вере – от друзей по учебе в семинарии до патриархов Русской православной церкви и оптинских старцев. Имя одного из них, святого Амвросия, Александр Марченко когда-то было дано при посвящении в монахи. Служителей церкви в его семье никогда не было. Хотя родители были верующие, но на получении «нормальной» профессии, тем не менее настаивали. Так будущий иеромонах получил мирскую специальность.

«Я как подумал: 10-11 класс, потом еще пять лет какого-нибудь института – я просто не доживу. Поэтому пошел на хитрость: после девятого класс поступил в профучилище на закройщика-модельера. Закончил с отличием, защитил дипломную работу на «пять» – изготовление замшевой куртки. Сдавал весь процесс «от и до»: эскиз, лекальная часть, кройка, сноровка, две примерки, пошив. И с тех пор никогда этим не занимался».

За перегородкой у отца Амвросия хранится необходимый набор служебных облачений и покрывал: белые, пурпурные, зеленые, черные. Раньше их везли из Киево- Печерской Лавры, сейчас только российского пошива. Недавно священнику подарили списанную с какого-то производства промышленную швейную машинку – она стоит в спальне укутанная в ткань и ждет своего часа. «Хочу реанимировать. Часто нужно что-то пошить».

Кроме ремесла и семинарского духовного образования, благочинный имеет еще и два высших – педагог-теолог и юрист. «Всегда любил учиться. В детстве у меня был старинный букварь, а в нем жития святых мучеников – я буквально зачитывался. Лет 8-9 мне было, и я мечтал, что стану мучеником».

Иконы хранили в зерне

«Тут хорошая акустика, – стоя в пустом ярко освещенном соборе, отец Амвросий запевает красивым тенором. – Величай, величай, душе моя, преславное рождество Божия Матери».

Новый наурский православный Храм Рождества Христова освятили совсем недавно, в 2016 году. Он стоит на том же месте, где раньше располагалась церковь дореволюционной постройки, разворованная и разрушенная до основания безбожниками в 1936 году.

Все это время немногочисленные православные казаки сохраняли территорию от застройки. Станичные власти в разное время пытались ставить и летний кинотеатр, и беседку, но гибло от необъяснимых возгораний. Уже в конце 90-х соседи-милиционеры хотели отвоевать место под автостоянку, но и тогда пустырь удалось отстоять. В 2000 году Высокопреосвященнейший Варлаам Архиепископ Махачкалинский и Грозненский, будучи в то время благочинным Чечни и Ингушетии освятил на этом месте поклонный крест в память стоявшей здесь некогда деревянной церкви. И вот, намоленное место и единственная уцелевшая икона (прятали при коммунизме и под крышей, и в зерне) дождались своего часа.

«Спонсора нам нашел Рамзан Ахматович. Это бизнесмен из Екатеринбурга, глава «Русской медной компании» Игорь Алтушкин. Все привезено из Свердловской области: из Ревды несколько железнодорожных составов специального «состаренного» кирпича пришло. Купола покрыты сусальным золотом. Иконостас писали в екатеринбургском Ново-Тихвинском женском монастыре».

Икон в новом храме сейчас десятки. Есть старые, из разрушенного во время войны грозненского храма (он тоже отстроен заново), и новые – дары прихожан и гостей Наурской. Настоятель задерживается у каждой, чтобы рассказать ее историю. «Эту подарил начальник из Росгвардии. Он тогда еще возглавлял объединенную группировку войск, я даже и не знал, кто это…»

Подаренная генерал-полковником Сергеем Ченчиком икона – старинная казачья, старообрядческая, очень необычная. У нее есть съемные детали: большой тяжелый крест и образ-складень, которые на время похода казак вынимал и забирал с собой. «Видите, они гвоздиками прикреплены. Когда молились, видели эти пустоты, и вспоминали в своих молитвах воюющего отца или брата. Если казак погибал, крест хоронили вместе с ним».

Рядом у стены хранится хоругвь и знамя Наурского особого казачьего отдела Терского казачьего войска (сейчас в реестре местной управы числится ??? казаков). Синий фон, на нем вышит золотом герб c парящим над крепостью горным орлом в обрамлении колосьев и дубовых листьев. Есть свидетельства, что в разрушенном наурском храме вдоль стен хранилось около 200 таких

знамен – дары терцам за Турецкую войну, за Балканскую, Крымскую и другие кампании, где участвовали казаки. Были среди них настолько древние, что никто не знал их происхождения.

Проповеди отца Амвросия, в основном, касаются духовных тем. «Я никогда не говорю о вреде алкоголизма, наркомании – меня здесь просто не поймут. Многие прихожане вслед за мной отказались и от телевизора – часто говорю им, какой это страшный враг нашего времени».

Объяснять наурской интеллигенции разницу между нравственностью и духовностью наурскому батюшке приходится до сих пор. «Попробуйте сказать учителю, что надо каяться в своих грехах. Говорят, я никого не убил и не ограбил. А вы что, на убийц равняетесь? Это норма жизни, а ты медаль себе повесил… Ты старушку досмотрел, сироту вырастил? 10 лет письма в тюрьму писал? Мы должны равняться на святых, духовная жизнь требует усилия, даже подвига».

Беседовала журналист ИА ТАСС Ольга Калантарова